Город мертвых - Страница 31

Джон ненадолго остался на месте, любуясь парой коконов. Он как раз хотел уйти, но заметил нечто, лежащее на полу под одним из кресел, почти скрытое подставкой для ног.

Откатив кресло, Джон опустился на одно колено и увидел человеческое ухо, лежащее раковиной вниз на виниловой плитке. Тыльная сторона уха была гладкой, не оборванной, словно никогда и не крепилась к голове, а значит, не могла быть отрезана, однако вначале эта странная деталь не показалась ему важной.

Во время всех других работ по разделению и переделке, свидетелем которых он сегодня был, Джон ни разу не видел, чтобы Строитель проглядел даже крошечный кусочек человеческой плоти. Неиспользование целой части тела наверняка квалифицировалось бы как неэффективность.

Перевернув ухо на ладони, он увидел доказательство чего-то худшего, чем неэффективность. В складках и завитках, ведших к внешнему отверстию слухового канала, находились человеческие зубы, но они не просто лежали, а были встроены, росли из уха. Эта раковина из плоти и хряща не была обрывком кого-то из четверых пациентов, она могла быть лишь созданным объектом, произведенным Строителем во время переработки и… выплюнутым. Скорее всего, зубастое ухо было создано непроизвольно, наподобие того, как человеческие мочевыводящие пути не намерены образовывать камни в почках, пока не сотворят их. Это было доказательство нарушения работы Строителя.

Единственным грехом являлась неэффективность, величайшей неэффективностью была некорректная работа. По сравнению с этим желание Джона стать Строителем и пожирать множество людей казалось теперь незначительным. В конце концов, его желание никогда не могло быть удовлетворено. Он являлся тем, кем был, и никем иным быть не мог. Следовательно, осознание своего желания не приводило его к некорректной работе. Но этот Строитель критически неисправен, если создал такое жуткое ухо и выплюнул его вместо того, чтобы использовать ткани в порученной работе.

Джон почувствовал себя лучше.

Ему, наверное, следовало доложить о нарушении Строителя. Но ни одно правило не требовало от него такого поступка, скорее всего, потому что Виктор не верил в то, что Строители могут испортиться.

В процессе развития только члены Коммуны иногда ломались, на чем-то зацикливаясь. И даже эта проблема также была решена: идентификацией потенциальных одержимых и уничтожением их до выхода из Улья.

Если Джон доложит о Строителе, сестру Ньюбури тоже попросят предоставить отчет. И она может отметить экзальтированную реакцию Джона на работу Строителя, после чего к нему обратятся с просьбой объяснить свои действия.

Он вновь и вновь переворачивал ухо в руке. Провел большим пальцем по изгибу зубов в мясистой раковине.

И решил, что лучше не доносить на Строителя.

Прежде чем заняться выполнением следующего задания, он откусил мочку уха и прожевал ее. Интересный вкус.

22

На парковке KBOW, после того как Сэмми Чакрабарти убедил Мэйсона выбраться из перевернутой «секвойи» и когда они с Бартом вернулись на станцию, Девкалион спросил у Ральфа Неттлса, какая из машин принадлежит ему.

Все еще потрясенный волшебным исчезновением гиганта из инженерной и тем, насколько легко он перевернул «тойоту» Мэйсона, Ральф помедлил, прежде чем указать на трехлетний черный «Кадиллак-Эскалада».

– Мы поедем к тебе и заберем упомянутое тобой оружие и боеприпасы, – сказал Девкалион. – Дай мне ключ.

Выудив ключ, Ральф все так же медлил перед расставанием с ним.

– Ну, э, это моя машина, мне стоит сесть за руль.

– Ты не сможешь вести ее так, как я, – сказал гигант. – Ты видел, как я за один шаг переместился из вашей комнаты там, в здании, прямо сюда, на парковку? Мне не требуется проходить весь путь, мне не нужны двери. Водить я могу точно так же. Я понимаю структуру реальности, суть квантовой механики, неясной пока даже физикам.

– Рад за тебя, – сказал Ральф. – Но я люблю свой «эскалада». Это мой четырехколесный ребенок.

Девкалион взял ключи из его руки. Ральф, видевший, как гигант расправлялся с четырьмя тварями, которых называли репликантами, решил не спорить.

Снег падал густо, скрывая все, словно помехи на экране старого телевизора. Ральф и чувствовал себя так, будто шагнул из реальности в какую-то фантастическую телепрограмму, где все законы природы, отлично известные инженеру, являлись законами, которые этот Девкалион – и, возможно, другие – с легкостью могли нарушать. Ральф любил стабильность, размеренность, вещи, истинные везде и всегда, но он понял – теперь лучше собраться и быть готовым к турбулентности.

Девкалион сел за руль, а Ральф забрался на переднее пассажирское сиденье. Ральф был крупным мужчиной, однако рядом с таким водителем, чья голова касалась потолка внедорожника, он вдруг почувствовал себя ребенком.

Заведя мотор, Девкалион спросил:

– Твой дом – это дом или квартира?

– Дом. – Ральф назвал ему адрес.

Девкалион сказал:

– Да, я знаю, где это. Ранее я запомнил карту города, составленную в долях секунд широты и долготы.

– Я тебя понял не больше, чем все остальное, – сказал Ральф.

Свет запульсировал в глазах гиганта, и Ральф решил, что лучше отвернуться.

Когда Девкалион снял кадиллак с ручного тормоза и тронул его вперед, он спросил:

– Ты живешь один?

– Моя жена умерла восемь лет назад. Она была идеалом. А я не такой дурак, чтобы верить, будто можно дважды встретить свой идеал.

Девкалион начал разворачивать машину на парковке по широкому полукругу.

– Тут не угадаешь. Чудеса случаются.