Город мертвых - Страница 56

К оглавлению

– У тебя страшные глаза, – заметила принцесса Крисси.

Эрика из своего кресла у камина сказала:

– А ты знаешь, что у некоторых ангелов желтые, золотые глаза?

– Правда? – одновременно спросили Крисси и Джоко.

– А ты знаешь, что ангелы умеют бороться, потому что всегда борются с дьяволами?

– А Бастер Стилхаммер – ангел? – спросила принцесса Крисси.

– Он слишком крутой, чтобы быть ангелом, – решил Джоко.

Снаружи раздался нарастающий рев мотора, словно на подъездную дорожку к дому выехал грузовик.

Отложив книгу и поднявшись с кресла, Эрика сказала:

– Давайте вы поговорите об ангелах, только об ангелах, пока я посмотрю, кто там.

– Там, наверное, не ангелы, – промолвила Крисси. – Ангелы летают, им не нужны грузовики.

– Вот именно поэтому я держу под рукой дробовик, милая, – сказала Эрика.

43

В интересах эффективности каждый коммунитарий должен был адаптироваться к неудачам, какими бы они ни были. Испытывая срочную потребность закончить упорядочивание бардачного сарая и таким образом внести свой вклад в уничтожение человечества, Нэнси Поттер использовала щетку как костыль и поковыляла к каморке в конце помещения.

В самом углу этой узкой маленькой комнаты стоял компактный стол, за которым когда-то настоящий мэр Эрскин Поттер сидел, ведя записи о затратах на содержание лошадей, и вел заметки касательно визитов и рекомендаций ветеринара. У стола стоял старый деревянный офисный стул на колесиках.

Нэнси отломала спинку стула, превратив его в табуретку на колесах. При помощи большого мотка липкой ленты для копыт она привязала запекшуюся культю левой ноги к стулу, что было нелегкой задачей, но ради Коммуны она с ней справилась. Шагая правой ногой и подтягивая культю на стуле, Нэнси выбралась из каморки в главную часть сарая.

Остановилась над останками Ариэль, размышляя, есть ли в данном случае вариант действий. Останки больше не выглядели Строителем. Они напоминали большую, почти гладкую глыбу известняка, в которой кто-то вырезал лица. Три разных лика в разных местах, немного напоминающие Ариэль, но искаженные. Нэнси повернула щетку в руках и постучала концом ручки по тому, что раньше было Ариэль: останки и звучали словно камень. Она не видела ничего более срочного, чем подметание и подметание сарая до тех пор, пока все следы прутьев на земле не станут упорядоченными, а не хаотичными.

Взявшись за работу, Нэнси поняла, что в сарай падают снежинки, пролетая две дыры в крыше, оставленные Ариэль-роем. Здание отапливалось, поэтому бóльшая часть снежинок таяла, испаряясь на лету. Но те немногие, что долетали до пола, становились влажными точками, которые вскоре высохнут.

Щетка свистела и свистела, колесики стула попискивали, сиденье скрипело. Легкий ветерок шелестел по крыше и в оставленных в ней дырах.

Лошади снова успокоились. Командир так и не смог, даже на пике ужаса, пробить дыру в стене денника. Квинни и Валентина время от времени ржали. Жеребец несколько раз фыркнул.

Полностью погрузившись в правильное расположение отметок на полу, репликант Нэнси редко поднимала взгляд от своей сложной задачи. Но всякий раз, когда поднимала, обнаруживала, что лошади держат головы поверх дверей своих денников, наблюдая за ней, иногда жуя пучок сена, иногда просто глядя на нее.

Они были такими глупыми. Как и все в природе: очень глупыми, плохо продуманными, с потребностью в излишке ресурсов, все время гадящими, постоянно мочащимися. Настолько бестолковыми, что будут просто стоять и смотреть час за часом, как она подметает, просто стоять и смотреть, из-за своей глупости не в силах понять, что она работает ради полного уничтожения всей живой природы, поддерживающей их.

Лошади были настолько глупы, что Нэнси хотелось смеяться над ними, но она не могла. В теории она вполне понимала психологические и эмоциональные причины смеха, но смех был свойством людей, еще одним индикатором недостатка серьезности и того, как легко они отвлекались. Коммунитарии могли имитировать смех, чтобы притвориться людьми, которых они заменили, однако смех никогда не отвлекал их от исполнения своего долга, от смертоносного крестового похода. Со смехом или без, люди были невнимательными, безголовыми, ничего не понимающими придурками, ничуть не лучше лошадей.

Длительное время она имитировала смех, усердно в нем практиковалась, чтобы быть убедительной в случае, если в определенный момент ей понадобится притвориться веселым и беспечным человеком. И раздавались только свист щетки, скрип колес и сиденья кресла, шепот и шорох ветра, а еще ее смех, и летели снежинки, исчезающие на полпути, и были наблюдающие лошади, глупые лошади, которых так легко развлечь.

44

Эддисон Хок, любитель истории вкупе с традициями, никогда не боялся перемен. Периодически он с подозрением относился к их причинам, часто не верил в их ценность, но не боялся. До нынешнего дня. Копии людей, создаваемые в лабораториях, наноживотные, мгновенно пожирающие своих врагов… Это ужасное видео, снятое одним из Всадников, похоже, поддерживало страх того, что, если конец человечества не начался в Рейнбоу-Фоллс, если эту войну еще можно выиграть, победа будет недолгой и конец света развернется где-то в другом месте, и начнет его новое поколение этих созданий или нечто в равной мере постчеловеческое, но только хуже.

Он не знал, как относиться к Девкалиону. С ним поделились фамилией Франкенштейна, которую пока не сообщали ни людям в доме Сэмплсов, ни работникам KBOW. Будучи издателем и редактором, Эддисон Хок жил информацией, он работал с ней, однако впервые столкнулся с опасностью информационной перегрузки.